Пройдя по инерции пару десятков метров К. в растерянности остановился, не понимая, куда идти дальше. Он стоял, облитый резким болезненно-ярким светом, а толпа волнами накатывала на него из перехода в центре зала, ведущего ещё глубже, на следующий уровень. Приближаясь к нему, люди пристально и неприязненно смотрели на К., а поравнявшись, отводили глаза и раздраженно толкали, словно забыв, что он стоит у них на пути.
Воздух наполнял беспокойный шум множества шаркающих ног. К. вдруг сделалось дурно от этого густого угрожающего шороха, казалось, что вокруг него невидимый опасный рой, готовый нападать и жалить. Пробившись сквозь плотный поток, он прислонился к стене, переводя дыхание.
Чтобы не видеть сотен глаз, презрительно смотревших на него, так, словно они видят самую его суть, К. спрятал лицо в ладонях. Было не по себе от того, что они могут рассмотреть под этим обнажающим белым светом. Ему хотелось другого взгляда такого, каким на него смотрела жена. Несмотря на то, что они были ровесниками, ему всегда казалось, что она старше. Она окружала его заботой и вниманием, направляла его устремления. Давала ему определенность, очерчивая своим присутствием границы его ролей — мужа и отца. После появления сына К. заметил нечто новое, чему раньше не придавал значения. Порой он ловил на себе её особый взгляд, такой же каким она теперь поощряла сына, когда тот проявлял сообразительность или послушание. В этом взгляде смешивались удовлетворение и гордость. Она смотрела на них как на свои достижения.
Стало тише и К. открыл глаза. Толпа схлынула. Спеша успеть до следующего прилива, он торопливо пошёл вперед, в центр зала, к карте, которая должна была ему помочь разобраться. Нахмурившись, К. водил по ней пальцем пытаясь в сплетениях линий найти нужный ему маршрут.
— Что Вы ищете? — сбоку, вплотную подойдя к К., возникла девушка со светлым, перламутрово-нежным лицом. Не дожидаясь его ответа, она продолжила, — кажется, без моей помощи Вам не справится. Синева её простенького платья делала всё вокруг как будто чище и свежее, К. сразу почувствовал к ней необъяснимое расположение.
— И правда, что-то я запутался, мне нужно, кажется, на красную линию, но я не могу разобраться с переходом, — говоря это, он приветливо улыбнулся и посмотрел ей в глаза. На мгновение его взгляд соскользнул с её лица в вырез платья и воровато ощупал ее мерцающе-белые, полные груди.
— А я провожу вас, — она лукаво ему улыбнулась, — я сразу заметила как Вы на меня смотрите. — Неужели заметила. Он почувствовал знакомое чувство стыда, приятным жаром зашевелившееся в брюках.
— Спасибо, не стоит, достаточно совета, не хотел бы, чтобы Вы тратили на меня свое время… — Она прервала его и запросто взяла под руку, — я как раз туда и шла, а вид у вас такой растерянный, что одного Вас отпускать совершенно точно нельзя.
Уверенно увлекая его вперед в глубь перехода, она искоса поглядывала на него загадочно поблескивающим голубым глазом. К. в ответ тоже украдкой разглядывал её, чувствуя себя подростком, мучительно взвешивающим перспективы. Знакомое возбуждение в ответ на неловкую близость, окрашенное страхом неопределенности. Что будет, если поцеловать? Оттолкнет? Или позволит больше?
Неожиданно остановившись, девушка, странно глянув на него, вдруг сказала, — у Вас такое интересное лицо, сразу видно, что Вы очень особенный и оригинальный человек, — чуть помедлив, она провела рукой по его груди и добавила, — знаете, здесь нечасто удается увидеть кого-то вроде Вас.
— Спасибо, конечно, — он неловко улыбнулся, показывая смущение, и подумал, что девица-то просто себя предлагает, испорчена до мозга костей, — но Ваше впечатление обманчиво, я самый обычный, скучный человек.
Она ничего не ответила, только таинственно улыбнулась и, пропустив его вперед, скользнула следом на разворачивающуюся ленту эскалатора. Повернувшись к ней, К. несколько секунд всматривался в её широко распахнутые глаза, в чуть приоткрытый рот, где влажно поблескивал розовый язычок, когда вдруг явственно понял, что он должна принадлежать ему, вскользь подумав, что надо бы узнать, как её зовут.
Вместо вопроса он притянул её к себе, позволяя жадному рту поглотить девушку без имени. К. осыпал её лицо поцелуями, как изжаждавшийся зверь, лакающий из ручья, гоняет языком воду. Открыв глаза, чтобы проверить далеко ли до схода, он, чуть отстранившись, бросил взгляд на лицо девушки и вдруг увидел его во всей его неприглядной простоте: несвежая тусклая кожа, морщинки, неприятный волосок, торчавший из казавшейся ему раньше очаровательной родинки на щеке. Её глаза были открыты, и блудливый маслянистый блеск в них вызывал в нём гадливое чувство.
Его наполнило отвращение к себе, точнее к этому грязному омерзительному насекомому, которое в очередной раз вылезло откуда-то из тени, чтобы вскарабкаться, присосаться, чтобы на секунду жалкого экстаза забыть о своём ничтожестве, выплеснуть его в жарком коротком брызганье, пачкая всё вокруг белёсыми следами своей слабости.